ОБЫКНОВЕННАЯ ИСТОРИЯ



В обычном городском районе, во дворе из пятиэтажных хрущевок, по краю ютились гаражи, сарайки и ракушки. Ни чего не было примечательного, но один гараж знали все во круге, и даже за пределами. Хозяином сего строения был отставной военный, рыбак и мастер на все руки. То был здоровый человек, лет сорока пяти, и из за его грубости и строгости, многие считали, что поэтому он не женат и живет с матушкой. Звали его Василием Степановичем, а так все называли просто Степанычем. Если он не был на рыбалке, то был всегда до темна, а иногда и до утра в своей мастерской. Ему всегда приносили че ни будь починить, и если была возможность наладить, то чинил, нет, отправлял до мусорных контейнеров. Если кто пытался уговаривать, он опять посылал к мусорке, подальше ее, и при этом кого ни будь помянув. Но на него ни кто не обижался, зная его характер. Было начало лета, рыбалка была еще под запретом, и уже с раннего утра Степаныч был в своей мастерской. Он делал блесну под заказ, и из под чекана появлялись чешуйки, придавая блесне изящность.
– Здравствуй мил человек, не починишь самовар, внук крантик отломил. Услышал за спиной скрипучий голос Степаныч. Он обернулся, и увидел щупленькую старушку, державшую дрожащими руками огромный медный самовар. Он перехватил его и поставил на верстак.
– Ни чего себе, скока блесен. Чеша затылок, изрек он.
– Че, сынок, не поняла я? Спросила старушка.
– Да я себе сказал.
– Памятный он, от родителей остался, вот и берегу, наладь, я рассчитаюсь. С мольбой в глазах, робко проговорила она.
- Ладно, иди, завтра заглянешь. Она че то хотела еще сказать, но от одного взгляда из под нависших бровей, попятилась на улицу, и качая головой посеменила к дому. Он включил лампу и направил свет на самовар. Он был старинный, с кружевами и затейливыми узорами, только медь потемнела.
– Красота, умели же делать предки! Восхищенно разглядывая это чудо, вслух воскликнул мастер. Он закружил по мастерской, обдумывая как сделать, что бы не нарушить эту старинную красоту. Закипел чайник, и он налив чай в необъятную любимую кружку, опять задумался, иногда подскакивая к верстаку, и махнув рукой приседал к столу на табурет, хлебая чай, шевелил губами. Кто то приходил, что то спрашивал, но он отмахивался рукой и посылал дальше мусорных контейнеров.
– Вот принесла нелегкая, эту бабку. Злился он. Потом, видать мелькнула хорошая мысль, от чего висящие усы, расправились от улыбки. Приготовив инструмент, приступил скрупулезно к ремонту. Не заметно пролетел обед, но есть не хотелось, не мог оторваться от работы. Пришла матушка.
– Ты че й то обедать не идешь?
– Да не хочу мам, ты смотри какая красота. Крутя самовар в свете лампы, произнес он.
– Хорошие мастера раньше были, не чета нынешним, с душой сделано. Вздохнула она.
– Вот и боюсь не напортачить. Проговорил он.
– А ты где надыбал эту красоту, в музее ей место.
– Старушка одна принесла на ремонт, вот и соприкоснулся со стариной. Мать махнув рукой, пошла домой. Основное и самое сложное было сделано, и можно было маленько расслабиться. Он уселся в старое кресло, стоявшее в углу, и закурил. У него получилось тонко припаять кран, что шов был не заметен и он держался крепко. Осталось надраить пастагоем, припасенного еще с армии. Уже поздно вечером, еще раз глянув на сияющий самовар, с облегчением вздохнул, и навесил на ворота амбарный замок. Утром как обычно попив чайку, принялся за не доделанную работу.
– Доброго утречка! Услышал он опять скрипучий голос.
– Вот, бабуля, забирай шедевр. Сказал он, указывая на сияющий в лучах солнца самовар. Старушка всплеснула руками, смахнула кончиком платка накатившую слезу, стала расстегивать на кармане кофты булавку.
– Ты, это брось, не надо ни каких денег. Видя ее движения, проговорил он.
– Как это, за работу полагается. Попыталась возразить она.
– Ты лучше бабуля, отнеси его в музей, пусть люди любуются. Старушка семеня тонкими ножками, направилась к дому.
–Сколько блесен. Засмеялся он.
– Че говоришь, сынок?
–Иди, иди уж. Все еще смеясь крикнул он. Опять принявшись за работу, краем глаза увидел тень. Он оглянулся, в воротах стоял парнишка лет двенадцати.
– Здрасте. Еле слышно произнес он.
– Чего тебе, пацан?
– Ни чего, просто посмотреть пришел. Тихо ответил мальчишка.
– Ну ко ли посмотреть, смотри. И взялся за молоток. Работа шла, как и бежало время. Мальчишка так и стоял в проеме, облокотившись на косяк. Степаныч иногда поглядывал на него, и продолжал работу. Очередной раз глянув, не увидел пацана.
– Надоело видать. Буркнул он, продолжая доводить до ума блесну. Блесна он делал ловчие, ходкие не раз проверенные. Он изготавливал несколько разных блесен, и ехал на реку проверять ход. Некоторые несколько раз подгибал, и снова запускал, и если ни чего не выходило, просто зашвыривал в воду, а которые показывали хороший ход и движения, уже доводил до конца. Для этого нужно было много терпения. Сейчас было проще, делал их по лекалам, потом каждую блесну испытывал на реке, и если были хороши, только тогда отдавал заказчикам. Не заметил как появился вновь мальчишка.
– Как звать тебя? Спросил наконец мастер.
– Димка. Ответил тот.
– Хочешь помочь?
– Конечно, хочу. Обрадовался пацан.
– Вот видишь заготовку, тут очерчена будущая блесна, и по эти линии нужно напильником не спеша, аккуратно снять лишнее. Зажимая в тисках полоску метала, объяснил он.
– Я понял, а я тоже люблю рыбачить. Было начал говорить Димка.
– Делай молча, разговор всегда мешает работе, нет сосредоточения, понял? Тот кивнул, и молча приступил к обработке. Пришла опять бабулька. Степаныч настороженно на нее посмотрел.
– Ну и че на тот раз? Глядя на сверток в ее руках проговорил он.
– Да вот шаньги стряпала, угощайся. Протягивая пакет сказала старушка.
– Я уж думал, какую старинную кастрюлю притащила. Засмеялся он.
– А самовар в музей утащу, шут с ним, пусть и впрямь люди любуются. Махнула рукой старушка, и вышла из мастерской.
– Ну что Димка, чай будем пить, и откуда старая узнала, что шаньги люблю? Ставя чайник удивился он.
– Ну и где ты рыбак рыбу ловишь? Удобно усаживаясь в кресле, спросил он.
– Я в деревне у дедушки на озере карасей ловлю, правда они не большие, а других рыб нет.
– Ну,я тебе как рыбак, рыбаку скажу, у тебя все впереди, даже та блесна, которую делаешь будет у тебя первая, и ты будешь на нее ловить, а самое главное что ты сделаешь ее своими руками.
– Да у меня и спиннинга нет. Ответил Димка.
– То дело наживное, главное что б душа звала на природу. Они пили чай и разговаривали.
– Ну все, чет я разговорился с тобой. Пошел к верстаку Степаныч. Дальше работали молча, заготовка приобретала контуры рыбки.
– Все, готово. Произнес Димка. Степаныч повертел в руках заготовку, и не найдя изъяна проговорил.
– Вот, молодец, и терпения у тебя парень! Воскликнул он.
– Сейчас покажу как чеканить по металлу, тут сила не нужна, нужно понять метал и определить силу удара. Поучал он. Димка схватывал все на лету, и через некоторое время, вырисовались ровные ряды чешуек.
– Дядь Вась, мне надо маме помочь, можно я завтра приду? Откладывая в сторону молоток, спросил Димка.
– Мать, святое, конечно приходи, я доделывать блесну буду что ли? Димка поздоровался с пришедшим человеком и выскочил на улицу.
– Чей этот пацан? Спросил у пришедшего Степаныч.
– Это Вали, почтальона сын, хороший малый, часто вижу, как помогает ей газеты разносить, натворил чего?
– Да нет, просто хотел узнать. Он протянул руку к сумке которую принес человек.
–Че у тебя? Спросил он. Утром Димка уже был в мастерской.
– Давай, доделывай начатое. Поздоровавшись, проговорил Степаныч. Опять молча стучали, точили, только за чаем не принужденно болтали.
– Вот, закончим блесна, будем мухи вязать. Указал на стол у другой стены мастер. На нем лежали нитки, перья, кусочки шкуры, и много не понятных вещей для мальчишки.
– А что на них ловят? Спросил Димка.
–Ну, хариус, ленок, елец. Стал перечислять Степаныч.
– Вот половить бы.
– Ни че, половишь, сейчас самое главное, придать блесне изгиб, что бы при проводке напоминало движение рыбки. Подойдя к верстаку, начал объяснять мастер.
– У меня есть матрицы для каждой блесны, и в ней проще сделать углубления и изгиб. Продолжал он, беря брусок метала с углублением под блесну. Когда заготовка приняла форму блесны, Димка восхищенно вертел ее в руках.
– Вот здорово, как в магазине. Проговорил он.
– Не спеши, еще надо довести до ума, немного почернить, что бы стала чуть матовая, проверить на ход, и тогда она будет готова. Ответил Степаныч. Когда довели блесна до нужных параметров, Степаныч выгнал свою «Ниву» из гаража неподалеку, прикупленном в связи с отъездом соседа, и поехали на Енисей, испытывать поделки.
– Вот, видишь как играют, не зря с тобой старались. Проводя блесну, говорил он. Прошло несколько дней, Димка прибегал в мастерскую, помогал с заказами, терпеливо выслушивая замечания мастера. Степаныч за эти дни, стал больше говорить, улыбаться и с пришедшими людьми, разговаривал вежливее, от чего те недоумевали. Что то в душе этого человека изменилось, от чего он и сам не мог понять. Утром как обычно пили чай и болтали.
– Все, с заказами расхлебались, будем мух ваять. Сообщил Степаныч. Зажим был самодельным, и зажав в него крючок с напайкой, он начал объяснять и показывать процесс изготовления обманки. Потом менялись местами, и Димка пробовал намотать муху, Степаныч подсказывал, улыбаясь в усы.
– А зачем головка на крючке? Спросил Димка.
– А хрен его знает, говорят имитирует пузырек воздуха. Невозмутимо ответил мастер. Димка старался, и с каждым разом выходило все лучше и лучше, даже Степаныч стал реже подходить, и делал замечания когда обманка была готова. Как обычно, утром Димка прибежал в мастерскую.
– Смотри, это тебе. Показал Степаныч на стоящий в углу новый спиннинг с катушкой и намотанной леской.
– Это мне? Зачем. Начал было Димка.
– Как зачем, ты заработал своим трудом и терпением. Улыбаясь в усы, проговорил мастер.
–Красивый. Беря в руки и поглаживая, произнес Димка.
– Сегодня поедем на тренировку, будешь учиться забрасывать снасть. На берегу шла тренировка полным ходом. На конец лески было привязано не большое грузило, и после забросов, рыбакам приходилось лазить в прибрежные кусты, терпеливо распутывать бороды и познавать другие навыки при учебе.
– Ну вот, уже получается. Почесывая красное пятно на лбу от грузила, под итожил Степаныч. Июнь перевалил за половину и кончался запрет. Степаныч тщательно готовился к рыбалке, перебирая снасти, коробочки, и другие вещи, нужные при ловле рыбы. Не далеко от города, в деревне жил его старинный друг, который его поджидал. У него была лодка с мотором, на которой они бороздили просторы Енисея. Димка видя эти приготовления, робко попросился с ним.
– Тут дело такое Дима, как я тебя возьму без разрешения родителей, это дело серьезное. Старался объяснить Степаныч.
– Да мама разрешит, вот увидите.
– Вот твоя мама лично мне скажет, что разрешает, вот тогда если что. Разговор обоим был в тягость, и Димка выскочил за ворота. Степаныч хряснул по верстаку кулаком, от чего брякнули железяки.
– Вот, блин. Плюхнулся он на табурет. Потом он ходил мрачный по кругу мастерской, курил, иногда качал головой.
– Ну че меня связывает с ним? Задавал себе вопрос, и не находил ответа. Кто приходил, видя его настроение, ретировались назад. Тут, Степаныч решительно навесив замок, двинул к Димкиному подъезду. Дверь открыла хозяйка.
– Проходите Василий Степанович. Он переступил порог, теребя руками штанины.
– Я, это хочу друга на рыбалку пригласить. Выдохнул он, топчась у порога.
– Да проходите же, он про вас мне все уши прожужжал, даже удочку ему купила. Ответила она. Степаныч все еще маялся у двери, не решаясь пройти в комнату.
– Если не опасно, почему нет, вы человек серьезный, все ж лучше, чем болтаться на улице.
– Спасибо, передайте ему, что буду его ждать в мастерской, надо подготовиться. И пулей выскочил за дверь.
– Уф, так и кондрашка может схватить. Изрек он, спускаясь по лестнице. Он всегда пасовал перед женщинами, и поэтому разговор его тяготил. И вот настал день отъезда. Все было уложено в машину и перепроверено. Димка был на седьмом небе от радости, но молчал, боясь что бы дядя Вася не передумал. Машина двинулась, и две женщины, две матери помахали ей в след…. Так закончилась обыкновенная история. Что было дальше? Наверно все было хорошо, а как иначе!

No_name_No_face пишет:
Перечитал, понравилось.. (+)

Доброго времени суток, уважаемые форумчане.. Кто тут в теме? расскажите про последний пост- кто что написал, и кто что кому приписывает? Очевидно что пишут три человека, но в одной цитате?

Александр пишет:

Заметил.что впопыхах указал неверную дату.Не 89,а 69!то есть практически все из так называемой деревенской прозы еще и задумано не было.Это к вопросу об эпигонстве.Я писал об этом два года назад на форуме.Я занимался на семинаре Виктора Платоновича Некрасова.("В окопах Сталинграда"."Кира Георгиевна","Путешествие в двух измерениях") дружил с ним ,несмотря на разницу в возрасте.Он - безусловный авторитет в писательской среде и направил мои опусы уважаемым людям.Иначе в то время не пробиться было.И уже много лет спустя рискнул показать Астафьеву.Мы с женой много гостили у него в Овсянке.Не для печати и славы.а сугубо для сравнения оценок спустя многие годы.Сам для себя решал:правильно ли поступил в юности.И по сию пору ответа не знаю.
В нашей редакции писателей хватало.Был Александров.который стартовал лихо в 36 году книжкой стихов.И все!Больше ни строчки.Редактор Эдуард Дмитриевич Шилько в каждый воскресный номер вставлял свои рассказы об охоте обязательно с личными иллюстрациями.(сроду его ни с ружьем.ни с удочкой не видывал!)Кто-нибудь знает сегодня такого автора нескольких книжек таежных рассказов?Так что примеры у меня перед глазами были и весьма красноречивые,чтобы подумать хорошенько о себе и своих опытах.
А обид,Плотина.никаких абсолютно.У меня достаточно житейской мудрости принять все.даже мат Aleksandra.
Но надеялся на серьезный разбор и разговор.Но,уж как вышло.Извини.понимаю что сам я над схваткой.Как бы ни было.но я профессионал.Не будем цапаться по поводу хороший-плохой.Такого "творчества" я могу просто надиктовать кипу не заморачиваясь писаниной.Вот это я вам и хотел показать. Похоже поняли.и жаль.что отказались от конкурса!Надо же попробовать себя.Могу даже заткнуться на время.у меня сейчас горячая страда в саду.Писать умеют многие.Писателей стоящих мало.Редакции.сайты завалены пробами пера.Чаще столь наивного.что стыдно за авторов.
Наконец то,что упустили форумчане совершенно.Это ж Aleksandr упорно вызывал меня на дуэль...Теперь можно сравнивать.Специально выбрал и тему под него.

Я допускаю, что Приставкин или (и) Астафьев послали свои отзывы о вашем (или твоем – ты же здесь тыкаешь всем) произведении. Но это ровным счетом ничего не меняет в моем восприятии миниатюры. Она целиком состоит из штампов деревенской прозы. Тема памяти, детство героя, бабушки и дедушки, этнографические детали, тема семьи, тема природы, деревня, река и рыбалка… Всеми этими элементами нашпигованы произведения «деревенщиков». Возьми тот же «Последний поклон». На фоне сложившейся поэтики «деревенской прозы» это произведение выглядит как вполне умелая стилизация или подражание. Возможно, что и неумышленное, потому что эти стереотипы свойственны не столько писателю, сколько человеку. Другое дело, что писатель может эти психологические модели восприятия мира углублять, обыгрывать, использовать. В общем строить именно свой текст. Поскольку поэтика «деревенщиков» имела довольно ограниченный набор мотивов, тем и образов, то очень быстро выяснилось, что нового сказать в этой теме, очень сложно. Сами деревенщики вынуждены были это признать. Только сильные писатели, со своим мировоззрением и мировосприятием, дарованием, могли двинуться в этих узких границах. Твое произведение не производит впечатления новизны. Предположу, что именно по этой причине ты свои творческие амбиции не реализовал: нечего сказать или нет своего языка (одно из двух).
Что касается стиля, то заметного следа он не оставляет. Меня не покидало ощущение, что я все это уже читал.
И немного о «многослойности». Прочитай начало астафьевской «Оды русскому огороду». Там четко чувствуется, почему повествователь рвется к воспоминаниям о своем детстве, почему это так важно для него. Образ мальчика лично меня сильно зацепил именно потому, что это не воспоминание о счастливом детстве, а попытка повествователя «очиститься» рядом с ним. Это не просто воспоминание. Это мировоззрение, сложившаяся душа, огромный и трудный опыт. Это мальчик пройдет через всю прозу Астафьева.
Что касается твоего рассказа, то глубина в нем вроде бы задана (в начале), но не развивается. Рассказ остается только рассказом о детской радости. Отсутствие глубины подтверждает концовка. Она прямолинейна, шаблонна. Будто автор не знал, как закончить, и завершил, как ученик, который трудился надо домашним сочинением. Другой концовки, вероятно, и быть не могло. Убрать её надо вообще.